Был 1675 год, когда при дворе императора Священной Римской империи Леопольда 1 появился бывший августинский монах Венцель Зайлер. Под строжайшим секретом он направо и налево рассказывал историю своей жизни, пока она не дошла до ушей императора - мецената алхимиков, да и сам император к тому же грешил этим ремеслом.
А история заключалась в следующем. Еще ребенком он поступил послушником в августинский монастырь в Праге. В его задачу входило прислуживать старому строптивому монаху, который проводил свободное от молитв время согнувшись над огнем, где грелись тигли и реторты, и бормотал при этом неясные слова. Время от времени он раздраженно раздувал огонь или держал длинными щипцами таз, куда подсыпал щепотку красного порошка, который он хранил в своем углу под подушкой.
Эти операции к радости монаха и ужасу мальчика сопровождались облаками удушливого дыма, столь раздражающего, что мальчик должен был подолгу сидеть у открытого окошка, пока не приходил в себя. Он не решался поинтересоваться, что же, в конце концов, получилось.
Однажды, когда старику стало плохо, он решил взглянуть в тигель. На дне его лежал кусочек желтого блестящего металла. Целую неделю мальчика мучили сомнения, не золото ли это. Неделю спустя монах умер, его коллеги не мешкая разграбили скудное имущество старика. Единственное, что было нетронуто, это бутылка с красным порошком, которую мальчик благоразумно спрятал.
Вскоре после того, как эта история дошла до императорских ушей, монаха арестовали. Проведя неделю в тюрьме со всяким сбродом, в компании воров, убийц, он предстал перед императором. Никто не знает, о чем говорили эти двое, какие обещания давал один и чем угрожал другой, но на следующий день юноша был отведен в тайную лабораторию императора. Лаборатория помещалась в мрачном подземелье с маленькими окнами, через которые едва пробивался дневной свет. По стенам были укреплены факелы, так что ничто не могло ускользнуть от скептического взгляда императора и придворной комиссии, перед которой Зайлеру предстояло демонстрировать свое искусство. В случае провала его ждала виселица.
Теперь ему надо было сосредоточиться и в строгой последовательности воспроизвести все действия старика, повторить все заклинания, которые тот бормотал при своих манипуляциях. Пока слуга раздувал огонь, Зейлер бормотал заклинания. Он продолжал это и когда огонь вовсю бушевал в печи, и бормотал до тех пор, пока император, искушенный в таинствах алхимии недовольно произнес: "Долго ли это будет продолжаться?!"
Тогда Зейлер поставил на огонь медный бокал, и когда бокал начал темнеть, посыпал его щепотью красного порошка, остудил его в воде и подал императору. Бокал сверкал золотым блеском. Это было т, что он обещал императору, но, однако, Зейлер чувствовал, что способен на большее. Что-то подсказывало ему, что он способен превратить меркурий (ртуть) в золото, что с незапамятных времен считалось верхом алхимического искусства.
Ртуть кипела на огне в глиняном сосуде. Удушливый дым заставлял присутствующих закрывать рот и нос батистовыми платками, слуга у печи едва держался на ногах, да и сам Зейлер в трансе едва не падал в обморок. Зейлер взял сальную свечу, разломил ее надвое, обкатал в порошке, смял и свалял в шар и затем бросил его в сосуд. Оттуда повалил клубами густой черный дым. Дым сделал помещение еще более мрачным; и тут раздался голос Зейлера: - Прибавьте огня! Подбросьте еще дров! Еще...Еще!
Затем наступила полная тишина, в которой раздавался только астматический кашель раздосадованного императорского ювелира. Именно ему на пробу был подан сосуд, на дне которого лежал слиток золота величиной с фасолину крупного размера. Ювелир взял его, надкусил, предварительно очистив от черного налета, после чего поместил кусочек в азотную кислоту. - "Золото, чистейшее золото, какое я когда-либо видел!" - заявил он императору.
Это, скорее всего, легенда. Но бесспорным фактом является то, что в венском Музее Истории искусства, а также и в других музеях мира хранятся дукаты с изображением императора Леопольда I на одной стороне, а на другой по периметру расположена надпись: "В знак благодарности Венцелю Зейлеру по случаю превращения олова в золото". Далее следует дата - 1675 год. Золото дукатов исключительно высокой пробы - 23 карата.
Сами по себе дукаты еще ни о чем не говорят. Как ни о чем определенном не может свидетельствовать и серебряная медаль, которую можно видеть в этом же музее. На ней можно прочесть надпись: "В июле месяце 1675 года я, доктор Иоганнес Бехер получил несколько унций чистого серебра из олова алхимической трансмутацией". (Кстати, Иоган Иоахим Бехер - автор теории флогистона, пусть и не верной, теории горения. Но по мысли Энгельса именно флогистон отлучил химию от алхимии). Или другая медаль с надписями на двух ее сторонах: "Золотой потомок оловянных родителей" и "Трансмутация Сатурна в Солнце, проведенная в Инсбурге 31 декабря 1716 года под покровительством его сиятельства пфальцграфа Карла Филиппа". Тут добавить нечего.
Трансмутация или превращение неблагородных металлов в золото, а в особенности ртути в золото - было наиболее эффектным фокусом, изобретенным задолго до Зейлера. Фокус может быть объяснен известным любому химику фактом, суть которого в почти мгновенном растворении золота во ртути без изменения последней характерного серебристого цвета. Из полученной таким образом амальгамы после испарения ртути получалось золото. Остальное было делом ловкости рук, психологической обработки зрителей, готовых к восприятию чуда и ... наглости.
При этом страшный риск, ведь алхимика, уличенного в мошенничестве, ждала неминуемая и жуткая смерть. Порой алхимики использовали деревянные палочки с выдолбленными там скрытыми отверстиями, где прятали золотой порошок. Тайничок маскировался воском. Этой палочкой размешивали греющуюся ртуть; в процессе помешивания палочка полностью сгорала, следы мошенничества таким образом полностью заметались. В ртути же содержалось нужное количество золота. Использовались также и тигли с двойным дном (золотой порошок скрывался в этом тайнике и при высокой температуре полностью растворялся в ртути), кузнечные меха, которыми раздували огонь и в трубы которых в нужный момент в тигель вдувался золотой песок или порошок.
Два года спустя в день празднования Св. Леопольда Зейлер подготовил новый эксперимент, полностью поразивший воображение современников. Примерно за месяц до этого придворный ювелир трудился, создавая огромную медаль из серебра в семь килограммов весом и диаметром около 40 см. На ее лицевой стороне в определенной последовательности были изображены представители Габсбургской династии, чьим прямым потомком был Леопольд I. На обратной стороне по просьбе Зейлера было выгравировано: "Это истинный опыт полного превращения металлов в золото был проведен в праздник святого Леопольда."
В присутствии императорской семьи, на глазах высокопоставленных и духовных лиц Зейлер последовательно окунул медаль в четыре различных раствора "Великого эликсира", как он выразился. Не известно, нарочно или нет, а может потому, что он держал медаль пальцами, но медаль погружалась не полностью. Накрыл медаль платком, как заправский фокусник, и затем эффектно предъявил ее присутствующим. Медаль и ныне хранится в уже упомянутом венском Музее Истории искусства. На ней четко видна граница, до которой Зейлер утопил ее. Выше этой границы медаль серебряная, а ниже - золотая!
Этот эпизод во многом напоминает демонстрации алхимика Турнейсера, во время которой на глазах кардинала железный гвоздь наполовину стал золотым. Кардинал так впоследствии писал об этом событии: - "Турнейсер погрузил нагретые гвозди в красный эликсир, и погруженные их части стали золотыми. Это случилось в Риме 30 ноября 1586 года". Гвоздь на протяжении длительного времени демонстрировался как свидетельство "подлинного алхимического искусства". Сейчас он является наиболее убедительным свидетельством исключительной изобретательности и беспардонной наглости шарлатана, объявившего себя алхимиком. До демонстрации покрыл золотом гвоздь, а позолоту прикрыл амальгамой. Когда в процессе амальгама растворилась, перед изумленным кардиналом, который уже был готов к чуду, появился золотой гвоздь.
Этот эпизод во многом схож с фокусом, продемонстрированным алхимиком Сендивогиусом перед императором Фердинандом II, состоявшем в превращении серебряной медали в золотую с одной стороны. Здесь уместно отметить такую любопытную подробность - жизнь Зейлера в очень многих моментах подобна жизни Сендивогиуса. Сендивогиус также утверждал, что получил свой красный порошок от химика Александра Сетония Космополита за помощь при побеге последнего из тюрьмы. Но Сетоний - человек неблагодарный и необщительный - не пожелал открыть ему тайны изготовления этого порошка. На протяжении нескольких лет Сендивогиус фигурировал на "европейской алхимической сцене", пока не вышел запас порошка, подаренного Сетонием. После этого он впал в нищету и вернулся в родную Варшаву.
Трюк Сендивогиуса заключался в следующем. Он спаял вместе два листа - золотой и серебряный. Затем из этой пластины изготовил медаль, золотую сторону которой покрыл амальгамой так, что сторону практически невозможно было отличить от серебряной. Теперь оставалось только погрузить медаль в присутствии свидетелей в раствор эликсира и нагреть на огне, объясняя при этом, что медаль стала золотой настолько, насколько в ее глубину проник элексир.
Но совсем иначе обстоит дело с медалью Зейлера. На протяжении нескольких столетий ученых волнует тайна "убедительной трансмутации". На ребре медали в настоящее время можно видеть срезы. Это следы проб вещества медали, взятых в разное время на анализ. Но все анализы в один голос свидетельствуют, что в медали один метал резко переходит в другой как раз по той границе, до которой медаль была погружена в эликсир. И этот переход по сей день никак объяснить невозможно. Это ни в коем случае не было предварительным соединением двух частей из разных металлов.
Некоторые ученые всерьез считают, что дело в том порошке, которым владел Зейлер, и который можно назвать философским камнем. Процесс его получения описан многими алхимиками, но в замысловатых терминах, таинственных символах, аллегориях и недомолвках. Единственно, о чем можно с уверенностью сказать, что этот камень представлял собой красное негигроскопичное кристаллическое вещество. Исходные продукты для его получения остаются неясными. Но в процессе его получения смесь меняет последовательно несколько цветов. Вначале смесь черная, затем белая, после чего становится желтой и, наконец - ярко красной.
Именно такая последовательность смены цвета была отмечена голландским профессором К. ван Ниевенбургом, когда он после бесчисленных опытов в 1963 году получил наконец ярко-красные призматические кристаллы хлораурата серебра (AgAuCl4), точно следуя одному из алхимических предписаний по получению философского камня. Вполне возможно, что именно это соединение и было наречено философским камнем, так как вследствие исключительно высокого содержания в нем золота (44%), с его помощью вполне могла быть позолочена поверхность какого-либо другого металла.
Но и это не объясняет загадки медали Зейлера. А там, где у науки нет точного ответа, всегда остается сомнение - может действительно алхимики или, по крайней мере, некоторые из них, знали нечто такое, что потом затерялось в дебрях легенд, фантасмагорий и предрассудков настолько, что сейчас представляется невозможным отделить крупицы истины от непроглядной тьмы вымысла.
Остается только надеяться, что со временем в результате тщательного осмысления и тщательных экспериментов ответ все же будет получен.
И. Костров. Наполовину золото, наполовину серебро. Космос, N 5, 1985 г. стр. 30-33